30 октября 2015
13/26 октября Церковь чтит память священномученика Фаддея (Успенского), архиепископа Калининского и Кашинского. В этот день в 1993 году в Твери были обретены честные мощи владыки Фаддея, ныне почивающие в Вознесенском соборе Твери – города, с которым связаны последние девять лет его архипастырского служения: сюда в 1928 году он был переведен из Саратова; здесь, вопреки гонениям и притеснениям властей, мужественно исполнял свой долг пастыря, окормлял, утешал, проповедовал; здесь в декабре 1937 года, после ареста (уже в который раз), принял мученическую кончину.
Жизнь владыки Фаддея была образцом христианского смирения и самоотречения, но и твердого стояния в вере. Патриарх Тихон говорил одному из жителей Астрахани (владыка Фаддей в 1923–1928 годах занимал Астраханскую кафедру): «Знаете ли вы, что владыка Фаддей святой человек? Он необыкновенный, редкий человек. Такие светильники Церкви – явление необычайное».
Предлагаем вниманию читателей подборку воспоминаний о владыке с комментарием церковного историка иерея Александра Мазырина.
Скала Православия
Святость владыки Фаддея явственно ощущалась уже его современниками. Даже самые рьяные клеветники – обновленцы – не могли что-то против него выдвинуть кроме ругательств типа «этот злобный и фанатичный гражданин». Главный обновленческий проповедник Александр Введенский, например, после посещения Астрахани в июне 1925 г. писал: «О Фаддее говорят чудеса… Когда он на Крещение освящал воду, видели, как на его голову сел голубь. И, очевидно, по молитвам Фаддея, когда служил наш (обновленческий) владыка Анатолий, можно было видеть, как после погружения им креста в воду оттуда полезли черные рога!»
Владыка Фаддей в условиях разраставшихся церковных нестроений, в условиях травли извне и со стороны лжебратии всегда умел сохранить присутствие духа, невозмутимость, верность своему призванию. Он никогда не унывал и при необходимости укреплял духовно даже таких великих адамантов Православия, как священномученик митрополит Кирилл (Смирнов).
В конце 1926 года прокатилась очередная волна арестов архипастырей. Митрополит Иосиф (Петровых), который был назначен заместителем Патриаршего Местоблюстителя, но не имел возможности этот долг исполнить, призвал именно владыку Фаддея временно встать во главе Русской Церкви. И он безропотно принял поручение. Правда, прибыть в Москву из Астрахани он не смог: был тоже арестован – по дороге в Москву.
Когда позже в Церкви развернулась острая полемика по поводу политики митрополита Сергия (Страгородского), владыка Фаддей оставался в стороне от этих споров. Видимо, считал, что монаха не должно всё это касаться. А он всегда был монахом по духу. И примечательно: хотя противники митрополита Сергия порой очень жестко высказывались в адрес тех, кто с митрополитом не порывал, владыку Фаддея они никогда не критиковали.
Нам владыка дал прекрасный пример: даже самые неблагоприятные для Церкви обстоятельства не могут смутить человека, во всем преданного Христу. Владыка Фаддей находился как будто вне бушующего вокруг него моря, и ничто не могло вывести его из равновесия.
Он явил пример подлинного архипастыря, и народ оставался верным ему
Он явил пример подлинного архипастыря, и народ оставался верным ему и Патриаршей Церкви в те кризисные для нее годы. Можно было бороться с обновленцами их методами, апеллировать к власти, апеллировать к советским законам – некоторые так и поступали. Но владыка Фаддей считал, что главный метод – это молитва и стояние в Истине.
Рака с мощами священномученика Фаддея в Вознесенском соборе Твери
Из воспоминаний о священномученике Фаддее (Успенском)
Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России:
“Владыка избрал святой, но трудный путь, немногим дана такая сила духа”
«Знаете ли Вы, что владыка Фаддей святой человек? Он необыкновенный, редкий человек. Такие светильники Церкви – явление необычайное. Но его нужно беречь, потому что такой крайний аскетизм, полнейшее пренебрежение ко всему житейскому отражается на здоровье. Разумеется, владыка избрал святой, но трудный путь, немногим дана такая сила духа».
Священномученик Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский и Свияжский:
«Поместили нас в большую камеру вместе с ворами. Свободных коек нет, нужно располагаться на полу, и мы поместились в углу. Страшная тюремная обстановка среди воров и убийц подействовала на меня удручающе… Владыка Фаддей, напротив, был спокоен и, сидя в своем углу на полу, всё время о чем-то думал, а по ночам молился. Как-то ночью, когда все спали, а я сидел в тоске и отчаянии, владыка взял меня за руку и сказал: “Для нас настало настоящее христианское время. Не печаль, а радость должна наполнять наши души. Сейчас наши души должны открыться для подвига и жертв. Не унывайте. Христос ведь с нами”».
А.И. Кузнецов, юрист, духовный сын священномученика Фаддея (Успенского):
«Я взял на себя непосильный труд воспроизвести на бумаге облик архиепископа Фаддея (Успенского), заранее зная, что этого сделать не могу: не хватит писательского таланта. Перед мысленным взором того, кто прочтет эти записи, я должен воссоздать образ человека необычайной монашеской красоты: мистического склада души, аскетических подвигов, ревностного до самоотверженности отношения к Церкви, смирения, кротости, беспредельной доброты и любви к людям. Какая-то необычайная гармония царила во всем существе этого человека».
Н.Д. Кузнецова, прихожанка:
«Владыка вставал очень рано, засветло, и шел на службу в храм.
Одно время стали осаждать его местные мальчишки-хулиганы – бросать в него камнями. Узнали мы с подругами и решили владыку охранять. Было нам тогда лет по 14–15. Я рано утром оббегала всех подруг, будила их и мы шла к владыке. Владыка выходит, улыбается, всех нас в лоб целует, а мы окружаем его, и так всю дорогу через парк до церкви. Мальчишки только появятся, а мы на них шикаем. Они постоят-постоят и уходят. В скором времени они и отстали. Так мы защищали владыку».
А.А. Соловьев, прихожанин:
Священномученик Фаддей (Успенский)«При таком епископе, каким был владыка Фаддей, обновленцы не могли, конечно, иметь никакого внутреннего успеха, так как вся ложность их отношения к Церкви становилась совершенно очевидной при сопоставлении с отношением к Церкви истинного архипастыря, каким был приснопамятный владыка Фаддей. В этой связи мне вспоминается интересный факт. В 1925 году обновленческий “митрополит” Александр Введенский читал во всех городах по Волге свои лекции и вел диспуты. Одновременно на местах он проводил политику по укреплению обновленчества. О своей поездке Введенский поместил очерк в журнале “ВЦУ”. В нем он писал, что в Астрахани ничего нельзя сделать для церкви, пока там сидит епископ фанатик Фаддей (Успенский). Конечно, правильнее было бы сказать, что в Астрахани нельзя причинить вреда Церкви, пока там такой дивный епископ Фаддей».
М. Смыслов, прихожанин:
«В сознании верующих он был окружен ореолом святости. В этой связи не могу забыть такого события. В единоверческом храме идет литургия. Владыка Фаддей стоит с чашей и преподает Святые Тайны. Верующие один за другим подходят к Чаше. Но вот неожиданность: владыка отстраняет от Чаши молодую девушку и с волнением что-то говорит ей. Девушка в слезах и в какой-то растерянности уходит с амвона, ее окружают, спрашивают о случившемся, и она рассказывает, что вчера держала пари с подружками, что может причаститься без исповеди, но вот сегодня, едва подошла к Чаше, как неожиданно услышала от владыки: “Отойдите в сторону и не делайте греха; поисповедайтесь сначала…”».
Священник Ксенофонт Цендровский, идеолог обновленчества в Астрахани:
“Долго я коснел в грехе обновленчества. Но вот я увидел владыку Фаддея. Я смотрел на него и чувствовал, как в душе моей совершается переворот”
«Долго я коснел в грехе обновленчества. Совесть моя была спокойна, потому что мне казалось, что я делаю какое-то нужное и правое дело. Но вот я увидел владыку Фаддея. Я смотрел на него и чувствовал, как в душе моей совершается какой-то переворот. Я не мог вынести чистого, проникновенного взгляда, который обличал меня в грехе и согревал всепрощающей любовью, и поспешил уйти. Теперь я ясно сознавал, что увидел человека, которому можно поклониться».
Тропарь священномученику Фаддею, глас 1-й:
Хвала Богу и жертва живая житие твое, священномучениче Фаддее, явися. Постом, бдением и молитвою Небесная дарования приим, многим добрый помощник и утешитель бысть. Пастырскою мудростию и тихостию нрава украшен, лукавства врагов Христовых препобедил еси. Слава Давшему тебе во страданиях крепость, слава, яко мученика, Венчавшему тя, слава Действующему Тобою всем исцеления.
Кондак, глас 4-й:
Духа небоязни, силы, любве и упования даде Пастыреначальник ти, Святителю Фаддее, во страдании бо твоем благодарение Богу воздавал еси и в гонениих страждущих утешал еси, глаголя: не унывайте, Христос бо с нами есть.
Хозяин комнатушки, где пахло ладаном, а по стенам висели простенькие бумажные иконки, открыл дверь, впустил внутрь, аккуратно повесил на гвоздь подрясник с Золотой Звездой, сел на койку, отстегнул протезы вместе с ботинками, поудобнее устроился на застеленном одеялом матрасе и предложил: «Начинайте. Спрашивайте…»
Епископ Савватий называет себя деревенским епископом, после богослужения в кафедральном соборе пьет чай с народом Божиим в простенькой трапезной, и единственная привилегия архиерея заключается в том, что у всех пластиковые стаканчики, а у него – все-таки керамическая чашка. Потом он сядет в УАЗ-«Патриот» и поедет по своей епархии, у которой куда более древняя история, чем может показаться.
ЗВАНИЕ АРХИЕРЕЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗАЧАСТУЮ АССОЦИИРУЕТСЯ С ВАЖНЫМ, НЕПРИСТУПНЫМ И СТРОГИМ ЛИЦОМ В СВЯЩЕННОМ САНЕ. НО ЦЕРКОВЬ НАША – ЛЮБЯЩАЯ МАТЬ, И ЕЕ АРХИЕРЕИ – НЕ ОТОРВАННЫЕ ОТ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ЧИНОВНИКИ, НЕ КАРАЮЩИЕ БЛЮСТИТЕЛИ ЦЕРКОВНОГО ПОРЯДКА, А ЛЮБЯЩИЕ И ЗАБОТЛИВЫЕ ПАСТЫРИ, РАЗДЕЛЯЮЩИЕ БОЛЕЗНИ И СКОРБИ СВОЕЙ ПАСТВЫ. О ПАСТЫРСКОМ СЛУЖЕНИИ В ОТДАЛЕННЫХ УГОЛКАХ НАШЕЙ СТРАНЫ, ПРОБЛЕМАХ В ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ И УГРОЗАХ СОВРЕМЕННОСТИ МЫ ПОБЕСЕДОВАЛИ С ЕПИСКОПОМ САВВАТИЕМ.
