Об этом надо рассказать. Сначала – обычное сообщение одного из новостных порталов: «На участке трассы М-8 “Холмогоры” с 311-го по 317-й километр в Даниловском районе Ярославской области затруднено движение транспорта. Причиной стали сложные погодные условия – накануне был снегопад, сказались также и резкие перепады температуры воздуха днем и ночью. Кроме того, днем на 315-м километре трассы в кювет съехала фура. Водитель вызвал подъемный кран, и сотрудники ГИБДД временно перекрыли движение. Работы сопровождал обильный снегопад, который продолжался до позднего вечера». Казалось бы, ничего особенного: всего шесть километров дороги заблокировано – подожди пару часов, и поедешь себе дальше.
Во-первых, зима. Во-вторых, у Сергея умер отец. В-третьих, два сына Сергея возвращались с похорон деда в Ярославль. Причем срочно: в медицинском институте какие-то зачеты, и опоздать на учебу нельзя. Рванули из Вологды после печального расставания засветло и в спешке. Родители попросили не спешить и, как только ребята окажутся дома, позвонить и рассказать, как добрались. Три часа прошли хоть и грустно, но спокойно: пока ребята доберутся! Когда прошло шесть часов, Сергей не на шутку всполошился. Звонок:
– Папа, нам полицейские сказали, что пока легковые машины пропускать не будут: расчищают трассу, убирают опрокинувшуюся фуру. Нам настоятельно посоветовали ехать в объезд, через Данилов, а там проселочными дорогами.
– Включите навигатор, и без паники! Бензин есть?
– Пока есть. Не холодно.
– Держите в курсе.
Под ночь (метель, снег, заморозок) – звонок: “Мы сбились с дороги, застряли в чистом поле в какой-то яме…”
Под ночь (метель, снег, заморозок) – звонок, уже совсем тревожный:
– Вызывай МЧС. Бензин заканчивается, мы сбились с дороги, навигатор сдох, застряли в чистом поле в какой-то яме.
– Ни слова матери! Она и так испереживалась. Вызываю. Как вы там, держитесь?
– С трудом. Вызови, пожалуйста, МЧС.
Вызвал. Получил ответ:
– Ой, так это вам не в вологодский МЧС звонить надо, а в ярославский.
– Вы что, коллегам перезвонить не можете?! Там в машине два парня застряли, замерзнуть могут.
– А позвоните сами.
– Ладно.
Сдерживая негодование, Сергей позвонил нам. Говорит: только что отца похоронил, и, честное слово, за сыновей более чем тревожно.
Валерьянка. Молитва. Очень искренняя молитва.
До ярославского МЧС дозвонился, но ответ ничуть не обнадежил:
– Да, нам ребята тоже дозвонились. К утру туда трактор подъедет.
Тут Сергей заорал:
– Мне, что ли, вам объяснять, что холод в таких условиях может убить?! У парней – ни теплой одежды, ни валенок: они налегке поехали.
– Трактор подойдет. Ждите.
Валерьянка. Молитва. Уже совместная – с супругой.
Как оказалось, в общей молитве принимали участие и сыновья. Причем один из них (Сергей называет его «лоботрясом») крещеный, но номинально, а другой («спиногрыз») – не крещеный вообще. Плоды общей молитвы стали известными в три ночи, когда сыновья позвонили родителям в последний раз.
Прямо на нас двигается невесть откуда взявшийся автомобиль. Тормозит – и оттуда выходят… священники!
– Как вы нам и сказали, в одно время мы не спали – спали по очереди. Не то чтобы отчаяние было, скорее что-то вроде обреченности. Кругом – голое поле, занесенная напрочь дорога, метель, мороз, вставшая машина, и всё. Около часу ночи видим свет – прямо на нас идет. Думали, с ума сходим, но одновременно это трудно, говорят. Вылезаем из машины: прямо на нас двигается невесть откуда взявшийся автомобиль. Машем руками как очумелые. Тормозит. Открываются двери, и оттуда выходят четыре черные фигуры. Огромные! С бородами! Священники! Подбегают к нам: «Как вы тут, ребята, вообще оказались-то? Тут же места непролазные. А-а, в пробку попали, решили объехать. Здорово это у вас получилось. Долго здесь стоите? Да вы что?!» Мы стоим как вкопанные, слова вымолвить не можем – и оттого, что, похоже, не совсем еще померли, и оттого, что стали свидетелями настоящего чуда. Тут они все расспросы на потом оставили, взяли нас на буксир (два троса порвались, третий крепким оказался) и девять километров везли нас до трассы на Ярославль, где уже всё расчистили. Завели в кафе, накормили, чаю горячего дали. Сказали еще, что вообще-то не хотели ехать по той проселочной дороге, где нас нашли: мол, проехать трудно. Но все-таки решились – вот нас и выручили. Мы сидим, в свое спасение еле веря. Батюшки (а именно так мы их теперь называем) стали прощаться, пожелали нам всего хорошего и быть поосторожнее. Тут мы дернулись было им денег дать в благодарность – так они даже возмутились: «Вы что, – говорят, – студенты, совсем переохладились? Бога благодарите. И родителей – за молитвы. А наше дело маленькое». Вот те и маленькое дело.
Сергей говорит:
– Не буду я настаивать на том, чтобы один воцерковлялся, а другой крестился. Ну, не буду! Зачем мои нотации? Я думаю, что сыновья как-то и без нотаций разберутся. И с Богом у них отношения после этого случая, совсем неслучайного, станут поближе. Я увидел силу молитвы – родителей за детей и детей за родителей. А еще я увидел настоящих русских батюшек, имена которых не знаю ни я, ни выжившие сыновья. Спаси их, Господь.
Мне добавить почти нечего. История эта произошла в ночь на 17 февраля.
