– Отец Андрей, что значит слово «любовь» для вас? Каково ваше личное его понимание и определение?
– Это слово, которое стоит реже произносить на публику. Затереть его и даже затоптать – легче легкого. Спутать с чем-то ложным, но сладким, эмоциональным, кружащим голову, тоже не стоит труда. Любовь не имеет исчерпывающего определения. Хотя бы потому, что это имя Божие. Ее наличие или отсутствие проверятся по наличию или отсутствию жертвы. Где жертвы нет, там и любви нет. Чем больше жертва, тем подлиннее любовь.
К великому сожалению, человек, согласно Писанию, способен заменить истину ложью и полюбить ложь, служить лжи. То есть любовная жертвенность может быть ложно направлена. Всё это чрезвычайно запутывает дело и требует осторожности. Взгляните на распятого Христа. Где здесь любовь в мирском понимании? Ее тут вроде бы нет. А ведь распятый Христос – это и есть самое высшее выражение подлинной любви.
Под крестом моя могила,
На Кресте моя Любовь…
Если разговор о любви со временем не приходит к подножию Голгофы, то это, мягко говоря, что-то не то…
– У вас есть правила жизни?
– В английском смысле, с точки зрения распорядка дня, вкусовых пристрастий, внешнего вида, мест отдыха и проч., практически нет. Я люблю книги и в воскресенье, если не болен, служу всегда Литургию. Вот и все мои правила.
– Чего вы никогда не будете делать?
– Загадывать будущее. Вот уж точно – не нашего ума дело.
– Какая книга больше всего повлияла на ваш приход к вере?
– Ничего грандиознее «Братьев Карамазовых» назвать не могу. Но первой книгой, открывшей галерею взрослого чтения, были «Три товарища» Ремарка.
– Что такое счастье?
– Очень субъективное и неустойчивое состояние, в основе которого – острое наслаждение моментом, щемящее чувство хрупкости и страх это наслаждение потерять. Очень мирское, жгучее чувство, до неба не достигающее. Счастье – это благо, которое можно украсть, потерять или разрушить. Блаженство, в отличие от счастья, более прочно.
– Почему вы решили стать священником?
– Это священство решило, что я должен к нему приобщиться. Я ничего не решал, а только соглашался. У нас есть Единый Первосвященник вовек по чину Мелхиседека. Он все решает, а мы противимся Ему или соглашаемся. Есть и другие варианты поведения, но они еще хуже.
– Самое яркое воспоминание детства?
– Не факты (их много), а стойкое чувство, что жизнь впереди длинная и очень хорошая. Почти религиозное чувство, что «вся добра зело».
– Что вы больше всего цените в людях?
– Глубокий ум при бытовой простоте, а также трудолюбие и зрячую щедрость.
– Ваша любимая цитата из Библии?
– Их очень много. Но на памяти сейчас «Христос трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит» (Мф. 12: 20). А еще голос пророков: «Доколе, невежды, будете ненавидеть знание?» (ср.: Притч. 1: 22).
– Что такое подвиг в современном мире?
– Найти свое место – раз. Не отчаиваться – два. Служить Богу тихо и ежедневно – три. О великих людях знать, но с великими себя не сравнивать. Самой святой в Церкви почитать литургию и всё ею мерить.
– У вас есть хобби? Что вы делаете в свободное от работы время?
– Было раньше много хобби. Теперь одно осталось – лечь спать пораньше, если есть возможность.
– Что вы ждете от наступившего года?
– Ничего не жду от года или лет. Заповедано даже о следующем дне не заботиться. И знаю, что один день бывает так насыщен, что пережить его трудно. Жизнь цифрами стараюсь не мерить.
– Какая у вас любимая служба в году?
– Все люблю. Пуще всего Пасху и Преображение. Ночные службы люблю. Люблю, когда весь храм поет, когда все причащаются. Люблю, когда после службы расходиться не хотят, общаются, делятся новостями.
– Вы знаете иностранные языки?
– Знаю несколько со словарем. Все полумертвое, но оживает, стоит попасть в соответствующую языковую среду.
– Любимая песня?
– С недавнего времени всё вытеснила песня Псоя Короленко «Держи ум свой во аде». Это – сила и точное попадание. Юродство в хорошем смысле. А вообще я много чего слушаю, люблю и знаю.
– Вам знакомо чувство одиночества?
– В силу образа жизни я почти все время на людях. И я семейный человек. То есть типичного одиночества у меня нет напрочь. Слава Богу! Но если вести речь о внутренних пустынях, то мне они знакомы. Я там бываю. Прогулки в тех местах душат человека так, как во внешней жизни его мучит одиночество. Оно тебя пробует задушить, а ты от его удушений выскальзываешь. Вот вам и песня в тему (из фильма про Штирлица): «Я прошу, хоть не надолго, боль моя, ты покинь меня…» Стихи Рождественского, музыка Арно Бабаджаняна. Очень понятные для меня слова.
– Какая основная проблема современного мира?
– «Все удаляющие себя от Тебя погибнут». Воздух современности пахнет смертью тех, кто сам обрек себя на погибель своим упрямым безбожием – теоретическим и практическим. Очень многим из таких людей нельзя помочь. Своих Господь знает и бережет, как Лота в Содоме и евреев в Египте. Но те, для кого слово о Творце и Искупителе – пустой звук, делают жизнь изнутри гнилой и несносной. Мир тому, кто любит Христа и хранит единство с Его Церковью. Ради них весна и лето, сеяние и жатва еще не прекратились.
– В какое историческое время вы бы хотели жить, если бы была возможность выбора?
– Боюсь фантазировать. В любом бы времени волком взвыл. Благословляю свои дни, иных не хочу и не требую. К тому же ум и нравственное чувство при помощи Духа Святого дают возможность ощутить различные периоды истории близко и себя внутри них. Да и книги, по Декарту, – это подобие путешествий, причем во времени.
– Что вас утешает?
– Христос и Его милость, также, конечно, семья, некоторые люди и их тепло. Еще книги. Но книги – это тоже люди и их тепло. Еще – преславные дела Божии в душах отдельных людей, что мне, по счастью, приходится видеть часто. Также хорошее кино (но это тоже разновидность книги). Еще относительное множество очень хороших людей, подобных лилиям между терниями или яблоням среди лесных деревьев. Список, конечно, не полон.
– Отче, ходит много кривотолков по поводу ваших высказываний в адрес Украины и ее народа. Вашим читателям на Украине хотелось бы из первых рук получить информацию. Всем тем, кто ждет ваших проповедей, слов, текстов, книг, что бы вы сказали сегодня?
– Будущего мы не знаем. А прошлое нам известно, но оцениваем мы его по-разному. Для меня все произошедшее на Украине – это тест на человечность, который Украина прошла в негативном смысле. То есть назвала ложь истиной. Говоря «Украина», я вовсе не подразумеваю всех людей, в ней живущих, но тех, кто полюбил тьму паче, нежели свет, и до сих пор пребывает в добровольном ослеплении.
Не будем о зарубежных и туземных виновниках катастрофы. Жуткую обиду вызывает массовость ослепления. Грязная метла с пугающей легкостью подмела и образованных, и неучей, и русскоязычных, и украиноязычных, и верующих и неверующих. От этой масштабности злого действа иной раз и руки опустишь. Но стоит знать всем, кто подзаработал деньжат на Майдане, кто бутерброды мазал, булыжники выкорчевывал и подносил «героям», речевки кричал, с кастрюлей на голове ходил… – они соучастники исторического преступления. У них нет права критиковать действительность, которая, как и будущность, испоганена при их личном и прямом участии и одобрении. Только покаяние способно менять ситуацию. О личной доле в коллективной вине надо говорить, и совершенно ясно, что за такие речи тебе не пожелают «многая лета».
Но прошу меня простить великодушно: в разговоре об Истине нельзя никого не обидеть. То, что не может отравить, не может и вылечить. Любое лекарство обладает ядовитыми свойствами. Говорить то, что всем нравится, – это значит работать в передаче «В гостях у сказки». По апостолу Павлу, одни и те же слова являются благоуханием жизни для одних людей и запахом смерти для других. Одни и те же слова! А Алексей Федорович Лосев в переписке говорил одному из адресатов, что в мире всегда достаточно людей, готовых тебя возненавидеть, стоит тебе вывести неумолимые моральные следствия из очевидного факта.
Так что я говорю, что вижу и что понимаю, и если виновен, то скорее в тональности речи, о которой сам часто жалею.
Но оставим обиженных и разъяренных. Сердце мое с теми, кто в нынешней беде, которой конца не видно, невиновен, с теми, кто видел сразу копыта под мантиями «миротворцев». Они, всё видевшие и понявшие, не скакали и не стреляли. Они были оставлены один на один с событиями, у которых нет имени. Послушайте, ведь у множества людей нагло украли Родину. И они не могут ни на что повлиять. У них есть только слезы, вера и отвращение к телевизионной лжи. Что ж, этого немало. «Не бойся сильного грозы, а бойся слабого слезы». Вот эти страдальцы – самые дорогие люди, оставшиеся на Украине. Как в видении Иезекииля: видишь мерзости, не можешь повлиять на них, но вздыхаешь с сокрушением – спасен будешь. Бог твои вздохи соберет и вменит в жертву.
Но ничего еще не решено. Народ и его история не исчерпываются государственной жизнью. Тем более на таких кратких отрезках. Если трава умеет ломать асфальт, то и народная душа, та подлинная, глубокая, не нуждающаяся в членстве Евросоюза за любую цену, найдет пути в лабиринтах жизни.
Важно помнить, что главное – это не то, что люди думают о своей стране во времени, а то, что Бог полагает о ней в вечности. Если ты желаешь своей стране одного, а Бог – другого, берегись, как бы тебе не стать врагом Тому, Кто сильнее всех.
Я верю, что Божии мысли об Украине диаметрально противоположны ожиданиям тех людей, которые учинили известную свистопляску или ее одобрили. Я уверен, что время уже доказало и продолжит доказывать правоту этой точки зрения. Существует восточная православно-славянская цивилизация, не растворяющаяся в реалиях и категориях западной постхристианской формации. Украина к ней принадлежит наравне с Россией. Неумение это понять подобно печальному диагнозу.
P.S.
Веру живую и правую нам нужно хранить и распространять.
Мир всем, кто не называет черное белым и белое черным.
Да хранит Господь всех, кто любит Его и Его Истинную Церковь, а не ее подделки.
Силы духа всем, в ком не умерла совесть.
Все святые от Владимира Киевского до митрополита и мученика Владимира и до сих времен да сохранят Украину от пропасти, на край которой ее поставили обещатели земных благ. Да сохранят, чтобы потом было что восстанавливать.